Вероятностная модель языка (Гипотиза о существовании "полей сознания")
- Информация о материале
- Просмотров: 5088
Осмысливание всего многообразия сведений о роли изменённых состояний сознания в интеллектуальной жизни позволяет снова поставить вопрос о том, является ли человек творцом континуального мышления или только приемником тех потоков, которые протекают где-то вне его. Если справедливо второе предложение, то все усилия человека, направленные на восприятие этих потоков — медитация, приём психоделических средств, участие в мистериях или, наконец, умение задавать себе вопросы на языке дискретных представлений и ждать на них ответа — всё это только различные способы настраиваться на приём.
Представление о субстанциональном характере континуального сознания, глубоко связанное с философскими учениями Востока, не чуждо и западным философским представлениям. В каком-то смысле оно напоминает учение об идеях Платона, представление о мировой воле Шопенгауэра и идеи Юнга об архетипах в коллективном бессознательном. И если Судзуки говорит о космическом бессознательном, то Фромм, следуя Бёнку, предпочитает уже говорить о космическом сознании.
Какие же аргументы имеются сейчас в пользу гипотезы о субстанциональном существовании континуальных полей сознания? Прежде всего, здесь нужно ещё раз напомнить об опыте изучения того измененного состояния, при котором человек теряет ощущение границ своей личности и воспринимает себя как часть недифференцированной целостности. То это только иллюзия? В этом отношении очень интересны наблюдения Юнга, выявившего древнейшие мифологические мотивы во снах современных людей и показавшего,сходство между бредом параноиков, древнейшими космогониями и эсхатологическими пророчествами. Откуда берутся эти архетипы — древние общечеловеческие образы? И последнее: представление о научном творчестве как о прозрении — ни есть ли это другая форма проявления того же обращения к чему-то существующему вне нас?
Как можно представить себе механизм, с помощью которого человек подключается к непрерывным потокам образов? Можно подумать, что механизм континуального мышления носит аналоговый характер в отличие от рефлекторного логического мышления, за которое должен быть ответственен механизм дискретного устройства (последний должен допустить существование биологических носителей дискретных знаков — некоторого аналога носителей генетического языка). Возможно, что механизм глубинного — аналогового — мышления носит не столько мозговой, сколько общесоматический характер. Человек в каком-то глубоком смысле мыслит всем своим телом. Есть некоторые, пусть косвенные, подтверждения для такого предположения. Здесь надо обратить внимание на то, что некоторые химические вещества действуют как триггер, открывая сознание человека континуальным потокам мысли. Не происходит ли в процессе медитации, сосредоточения и молитвы выработка каких-то химических веществ, действующих так же, как некий триггер? И, что особенно важно, трудно себе представить, что простые психоделические вещества, так, скажем, закись азота, действовали иначе, чем аналоговым образом. Судзуки утверждает, что по представлениям учения дзен- область подсознательного локализована в брюшной полости человека, наиболее близко стоящей к природе. По-видимому, в европейском мышлении ещё в 30-х годах было сформулировано утверждение о том, что релаксация некоторых мускулов оказывает специфическое влияние на мыслительный процесс. Практика аутогенной тренировки, введённая немецким психологом Шульцем, получила всеобщее признание. Интересно и другое - изучение электроэнцифалограммы как в дзен — медитациях, так и медитациях йогов, показывают присутствие непрерывных альфа-волн с большой амплитудой. В нормальном состоянии такие осциллограммы характеризуют релаксационно-изменённое состояние сознания. Состояние гипноза не даёт такой картины. Глубинное состояние сознания, которое принято сейчас называть изменённым состоянием сознания, присутствует в нашей повседневной жизни, принимая непосредственное участие в нашем речевом поведении. Высказывания, сделанные на дискретном языке, мы всё время интерпретируем на континуальном уровне. Если бы это глубинное сознание не присутствовало повседневно в нашем поведении, то мы действовали бы просто как хорошо запрограммированные логические автоматы. Наше поведение описывалось бы теми нормативными моделями, о которых так много говорят психологи и социологи.
Глубинное сознание всегда стоит за обыденным — дискретно организованным сознанием. Всякая культура — так, по крайней мере, было всегда — это, прежде всего, набор каких- то ограничений. Ограничения, наложенные доминирующими направлениями современной европейской культуры, — фильтр, созданный её парадигмой для отбора идей из континуальных потоков сознания — стал восприниматься как непомерно деспотический. И задача сейчас заключается не в его разрушении, а только в расширении его пропускной способности. И мы видим, как сейчас начинает смягчаться детерминизм, ещё совсем недавно формулируемый в очень жестком своём направлении, создаются многозначные логики, развивается вероятностное мышление, приобретает в науке право на существование принцип дополнительности.
Центральная проблема развития культуры — это вопрос о том, как может эволюционировать структура человеческого сознания и язык, на котором это состояние сознания может выражаться.
Наше противопоставление непрерывности — дискретности носит нарочитый характер. На самом деле человек всегда встаёт перед нами в своей целости. Но нельзя что-либо анализировать не расчленяя.